- И в чем смысл? - критично осмотрел местность и подошел к Акелле.
Бросив презрительный взгляд на окружение, Хлор устало плюхнулся на землю и положил хвост на лапы.

-Не знаю! - слегка повысила голос Акелла
Решив, что если жизнь и так лишена смысла, то потеря смысла в маленьком ее эпизоде ничего существенного не принесет, Хлор успокоился. В душе разлилось спокойствие и умиротворение. Этот лес не пугал его. Он просто был маленькой сошкой, которая сейчас сидит возле дерева и смотрит на белую волчицу. "Странная она", - подумал волк, но решил не выражать свои мысли вслух. Никто не любит слышать критику или склонение собственного имени в свой адрес.
-  Больно тихо тут
- Тишина намного лучше шума и гомона, - проговорил бархатистый голос, - Я намного больше удивился, если бы услышал тут пение птиц и шум травы...
Несмотря ни на что, волк слегка поежился. Не от страха перед лесом. Но того факта, что тут не уютно, Хлор отрицать не собирался.
-Ещё одна...
- Пусть себе валяется, - прорычал волк, не поднимая тона голоса, продолжая говорить так же спокойно, как и прежде, - Это не наше дело. Это оставили здесь люди. Люди же пусть и разбираются.
Хлор не любил все не естественное, оно его действительно пугало. Ему нравилась та природа, в которой он жил, а все, что было сделано руками человека, старался обходить стороной, не доверяя. И не собираясь проверять.
- Вот скажи мне, Акелла, что мы тут забыли?

-Тот кто это затеил, тот и сопровождает! - ответила волчица волку.
Из голоса Хлора пропала та ленивая медлительность, а на ее место пришли стальные нотки.
- Имена. Меня интересовали имена, леди, - вкрадчиво ответил Хлор.
-Я не откажусь побродить по этому лесу в вашей компании! - ответила ему вторая волчица
- Благодарю, - сказал волк и грациозно поклонился, опуская голову.
Он еще раз осмотрел этот лес, от которого ему становилось так зябко. Он снова чувствовал себя маленьким беспомощным волчонком, которого мать бросила одного в незнакомом лесу. Неприятное ощущение, надо сказать...
-Ненавижу эти человеческие штуковины!Всегда от них одни беды! Или же они воняют так, что едва жив остаёшься! - яростно прорычала вторая волчица, поднимая шерсть на загривке.
Хлор одобряюще склонил голову. Но он сам не был склонен к таким бурным выражением эмоций, поэтому крепко держал себя в лапах. Если, конечно, не происходило что-нибудь неожиданное, как появление второй волчицы. И как она так тихи ступала по земле?! "Я бы сказал, что она пришла с подветренной стороны, но тут ведь нет ветра."
- Кстати меня тоже волновал вопрос из-за чего его так все боятся!
- Ах, волчица... Глупая маленькая волчица, - мягко проговорил волк, - Есть истории, которые лучше не бередить. Есть вещи, о которых лучше не вспоминать. И есть призраки, которых не надо трогать. Полагаю, этот лес из той же оперы. Так что я бы предложил выдвигаться отсюда куда-нибудь еще, покуда мы не разбудили тех, кто не хотел просыпаться. Несмотря на то, что я тут совсем недавний странник, мне знакома история о печальной кончине последнего посетившего этот лес. Не знаю, как вы, а я хотел бы умереть в схватке с другим волком. Чтобы умереть достойно. С разодранным горлом, из которого бы хлестала кровь ручьем. Красная, соленая и горячая.

Холод. Безграничный холод терзает мою душу день ото дня, вечность за вечностью. Он повсюду, и не найти от него спасения. Я проклят… проклят… проклят!

Деревья застонали, будто бы под натиском ураганного ветра, однако не было слышно ни одного дуновения ветерка. Постепенно на поляне похолодало, стало зябко и не уютно. Казалось бы, в чем дело?

Йондогар был, как всегда, в отвратительном расположении духа. Точнее, у него вообще не было настроения. С тех пор, как его в добровольно-принудительном порядке «поселили» в этом лесу, у него вообще ни разу не было хорошего настроения. Наоборот, было бы удивительно, будь ему весело и хорошо. Он так мечтал умереть! Отправиться в забитие, но не мог… он застрял между двумя мирами, и никак не мог найти выхода… не мог понять, куда идти, если повсюду безграничная пустыня. Его шкуру постоянно терзали суровые северные ветра, в голове шумело от обилия голосов, которые постоянно там раздавались. От них не было спасения.

Когда-то Йондогар был красивейшим из волков, идеально сложен: длинные, изящные и мускулистые лапы, мягкая набивная шерсть и глубокие проницательные глаза. Но… он был всеми гонимый, всеми презираемый. Дело в том, что он был альбиносом. Сородичи не принимали брата, который был окрашен не так, как все вокруг. Для них почему-то был неимоверно важен цвет шерсти и глаз. В его наделенных интеллектом глазах другие волки видели только струящуюся кровь, а в снежно-белой шерсти – знак проклятия. Сначала Йондогар жалел себя и проклинал судьбу, но потом… потом он начал проклинать всех вокруг.

Йондогар остановился и устало помотал головой. «К чему эти воспоминания прошлого, если они приходят мне на ум в который раз? А я никак не могу присоединиться к своим собратьям… теперь я бы шкуру порвал свою ради того, чтобы наконец-то упокоиться с миррой… или с войной, уже не важно.»

Дух совсем близко подошел к трем разговаривающим волкам. Его пасть исказилась в оскале, открывая сильные и крепкие клыки. Парадокс нахождения между мирами был в том, что он мог воздействовать на материальные вещи, а они на него – нет. Он был неуязвим для всех волков этого мира, хотя сам мог легко наброситься на кого захочет с тем, чтобы разорвать на много маленьких волчат. Йондогар практически ощущал тяжесть крови на своих зубах, несмотря на то, что они были все так же белоснежны.

Сейчас призрак был невидим для тройки беседующих волков. О его присутствии можно было узнать лишь по замогильному холоду, что он приносил вместе с собой. «Вот и новые жертвы пожаловали в мои зубы. Скольких я уже убил? Много, очень много душ было загублено с моей помощью. Прибавится ли в мою личную копилку еще три? Посмотрим, смогут ли они удивить неупокоенную душу.»

Йондогар встал между ними всеми и наконец-то показался, став видимым. Он улыбнулся своим самым милым оскалом, показывая ряд ровных и острых зубов и сказал:

- Бу!

Его голос был скрежещущим и рваным. Казалось, что камень смог бы более мелодично сказать. В общем, голос резал слух и бил по ушам.

Озлобленнный дух оскалился и принял угрожающую позу, будто бы приготовившись к прыжку. Несмотря на то, что в лесу не было и намека на ветерок, шерсть призрачного волка колебалась и теребилась, как при сильном ветре.

- Говорите, что хотите разобраться в этом лесу? – отрывисто и вкрадчиво поинтересовался волк, - Зачем же прикрывать правду синонимами? Сразу бы так и сказали: хотим умереть ни про что, ни за что! - Йондогар рассмеялся скрежещущим и хриплым смехом, который был похож на звук рвущейся жести.

Воющая вскочила вслед за Хлором, и встала рядом с ним плечом к плечу, угрожающе зарычав на странного незнакомца.
- Это кто ещё хочет умереть! - зло бросила она.
- Если тебе так хочется испытать это "незабываемое" чувство я могу подарить тебе его ощущение сейчас же! - прорычала она.
Её глаза метали молнии, пасть была открыта в злобном оскале, шерсть у неё на спине стояла дыбом, весь её вид говорил, что она будет сражаться до последней капли своей крови или крови своего врага.

Холод никуда не уходил, он уже стал полновластным хозяином этого пяточка земли, на котором расположились волки. Йондогар низко опустил голову вниз, смотря на всех исподлобья. Он все еще зло скалился, ведь ненависть подпитывала его эмоции изнутри. Он мог с удивительной точностью показать, где именно находится эпицентр его злобы, он это чувствовал почти физически. Хотя, что может чувствовать дух?

Наблюдать за реакцией волков было так забавно! Эти мохнатые комки шерсти показывали клыки, поднимали шерсть дыбом... "Интересно, эти глупцы уже поняли, в какую западню попали? Или им стоит это наглядно продемонстрировать?"

Почему дух так любит убивать? Отнюдь. С чего вы взяли, что он именно любит отнимать чужие жизни? Когда "живешь" не первую сотню лет, начинаешь пресыщаться жизнью, начинаешь по-другому воспринимать окружающую действительность. Так и произошло с Йондогаром: он возненавидел всех живых за то, что те жили, а он был вынужден витать между двумя мирами. И ни в один дверь пока что не открывалась... сколько он не дергал за ручку... А вот против мертвых он ничего не имел, ведь это не мертвые заперли его в этом сумрачном мире.

- Это кто ещё хочет умереть! - прорычала черная волчица, вставая бок о бок с черно-белым волком.

- Знаешь, других претендентов я не вижу, - рассмеялся в ответ скрипучий голос.

- Если тебе так хочется испытать это "незабываемое" чувство я могу подарить тебе его ощущение сейчас же!

Сначала Йондогар никак не прореагировал на это высказывание, явно переваривая его в голове. Эти волки забавляли его, заставляли хрипло смеяться и даже забывать о том, что они всего-лишь такие же, как и десятки до них. "Весело с ними. Такие наивные. Такие молодые. Интересно, а я молод или стар? Или эти понятия уже не употребимы по отношению к тому, что уже умер?"

- Дорогая, какой энцефалитный кузнечик покусал тебя? Я уже испытал этот чудесный букет на своей собственной шкуре, чего не могу сказать о тебе, - он говорил размеренно и никуда не торопясь: куда тут торопиться, когда за плечами несколько сотен лет, а столько же предстоит еще пережить.

Волк-альбинос решил прогуляться вокруг этого замечательного трио. Проходя мимо Воющей-на-Луну, Йондогар провел хвостом по голове волчицы, однако хвост лишь прошел сквозь нее, как и желал того его хозяин. Удобно уметь становиться нематериальным и обратно по своему желанию. Затем он прошел мимо черно-белого волка. "Скукотища какая. Он даже ничего не сказал мне. Что его вообще на этом свете держит? Могу помочь отправиться в другой." И вот он оказался возле Акеллы. Его раздуваемая ветрами шкура почти касалась белой шерсти Акеллы. Йондогар внимательно принюхался, пропуская воздух через чувствительные железы. Эта волчица была странной. Он пока не понял ее природы, но она уже успела заинтересовать его. Это не тушило бушующий костер внутри, но заставляло полюбопытствовать.

-Как ты? - уточнила белая волчица.

- Сплю, как убитый, - в тон ей ответил альбинос скалясь, - Ох, зря вы пришли в этот лес. Вам было мало трупов? Мало я что-ли прикладывал усилий для того, чтобы все живые держались как можно дальше отсюда?! - последние слова были сказаны громко и с усилием.

Плечи волка начали содрогаться, из пасти сначала вырвался хрип, отдаленно похожий на смех, а после он тихо проговорил:

- Сомкнулись зубы, принося с собой бед. Одно только ясно: ты, друг мой, обед...

- Дорогая, какой энцефалитный кузнечик покусал тебя? Я уже испытал этот чудесный букет на своей собственной шкуре, чего не могу сказать о тебе. - говорил загадочный альбинос.
- Оно и видно что ты его уже испытал, от тебя воняет похлеще тухлятины! - она постаралась сделать волку как можно больнее, но не была уверена, что мёртвого можно задеть словами. И вдобавок она зарычала. И вдруг взгляд её стал прозрачным, отрешённым и пустым. Её "зависание" длилось не долго, это было привычно для неё.
- Ох, зря вы пришли в этот лес. Вам было мало трупов? Мало я что-ли прикладывал усилий для того, чтобы все живые держались как можно дальше отсюда?!
- Пришли потому-что захотели, это не твоё дело! - ощетинилась воющая.
- Трупов нам было достаточно, осталось прогнать одного, вонючего, старого, дохлого, прозрачного мертвяка!
- Сомкнулись зубы, принося с собой бед. Одно только ясно: ты, друг мой, обед... -  неторопливо проговорил волк.
Похоже он говорит скорее для себя чем для нас - подумала Воющая, внутренне она была одновременно спокойна, но однако дальше, глубже, около самого сердца бушевала буря.
- Твой обед, такая же падаль и гниль как ты сам. - зло крикнула она ему.
У неё в душе проснулась самая сильная в её жизни ненависть к кому-либо.
Как же ей хотелось броситься на этого прозрачного выскочку, прополосовать ему когтями живот, вцепиться этой твари другого мира в горло, и держать изо всех сил, пока последняя капля его никчёмной жизни не вытечет из его тела.
Я знаю как нам спастись! - вспыхнула у неё в голове спасительная мысль.
Акелла! Её демоны нас спасут, если она пересилит себя, призовёт другие их стороны, тогда они будут работать для неё, а ни на оборот.
Нет, надо попробовать другой способ! Для Акеллы это очень опасно, с Акаррой не шутят...
Им предстояло выпутываться из этой ситуации самим, без помощи демонов и чьей либо.